Someone like you can take my heart and leave me broken on the floor
Пьеса.



Дирижер. Стоп, стоп! Никуда не годится. Музыки не слышу. Вот вы, что вы там играете?

Оркестрант. Я?

Дирижер. Да, вы. Что вы играете?

Оркестрант. Как что? Бетховена.

Дирижер. Какой к лешему Бетховен?

Оркестрант. Людвиг Ван.

Дирижер. Какого черта вы играете Бетховена, когда все играют Вагнера?

Оркестрант. Я не люблю Вагнера.

Дирижер. При чем тут любовь? Играйте - и все.

Оркестрант. Лично мне Бетховен ближе.

Дирижер. Мало ли что. Сказано Вагнера - значит, Вагнера.

Оркестрант. Бетховен, между прочим, был гений.

Дирижер. Спасибо, просветили. Вы играть будете?

Оркестрант. А Вагнер - антисемит.

Дирижер. Правда? Вот сволочь! Но играть будем.

Оркестрант. Любимый композитор Гитлера.

Дирижер. Правда? Вот скотина! Но играть надо.

Оркестрант. И рожа у него...

Дирижер. Действительно, рожа... Вот гад! Все, больше Вагнера не играем.

Оркестрант. Хотя композитор, конечно, великий.

Дирижер. Да. Но сволочь.

Оркестрант. Создатель новой немецкой оперы.

Дирижер. Да. Но скотина.

Оркестрант. Изобретатель оркестровой ямы.

Дирижер. Да. Но мерзавец.

Оркестрант. Короче, если надо, могу сыграть.

Дирижер. Нет уж, хрен! Играем Бетховена.

Оркестрант. Вообще-то я уже на Вагнера настроился.

Дирижер. А я сказал Бетховена! "К Элизе". А если кто пикнет, будем играть Шнитке.




@настроение: хорошее